С. МИНАЕВ: Добрый вечер! МинаевLIVE в прямом эфире. У нас сегодня в гостях Александр Андреевич Проханов, человек, который много-много раз был у меня в эфирах на НТВ, и вот счастливая возможность взять нормальное человеческое интервью в прямом эфире, один на один. Добрый вечер, Александр Андреевич.

А. ПРОХАНОВ: Наконец мы увидели друг друга в нормальном антураже.

С. МИНАЕВ: Да, это правда.

А. ПРОХАНОВ: Немножко пьяные, под шафе.

С. МИНАЕВ: Ну как положено. Мы же в такой атмосфере: кирпич, виски. Мы пока программу начали, я вам сказал, что эти дни митинговые, с декабря по март читал двух человек: вас и Лимонова. Потому что Лимонов довольно подробно и пошагово объяснял, что будет, кто куда сдаст, кто куда побежит и чем все это закончится - и это, в общем, процентов на 90 совпало. А вы давали в основном предказания. Вот ваша оценка произошедшего с декабря по март, по 4 марта?

А. ПРОХАНОВ: Мне свойственно заблуждаться.

С. МИНАЕВ: Как и всем.

А. ПРОХАНОВ: Я господин-заблуждение. И, исходя из этой репутации и исходя из того, чо я видел тогда и вижу теперь, я убежден, что оранжевый процесс не был блефом, что оранжевая революция действительно стартовала по всем тем классическим оранжевым лекалам. Она просто не могла не произойти, потому что шквал этих перемен, этих вихрей, несется по миру, может быть, в течение 15, даже 20 лет. Теперь все это дошло 2-ой раз после 91-го года до России. Эта волна была запущена, и она развивалась довольно блистательно. То есть на пути оранжизма не оставалось ничего, всё сметал оранжизм. У оранжистов была целая когорта очень осмысленных, интенсивных, многоаспекстных лидеров, которые вербовали толпу из разных страт социальных. У оранжизма был блестяще отработанный инструмент - интернет. У оранжизма была классика - была хрестоматия теории и практики, то есть технологии были понятны. По-видимому, у оранжизма были свои консультанты, своя экспертная группа, может, она сидела в американском посольстве, а может, в Кремле - я не знаю, где она обитала. А главное, перед оранжизмом была дряхлая, утомленная, никчемная власть, которая в течение последних четырех медведевских лет была ну просто смехотворной - это был фарс. И публика, и общество, даже та его часть, которая была самой консервативной, государственно послушной, она с издевкой и отвращением смотрела на вот эту власть. И оранжисты должны были победить. Они не победили.

С. МИНАЕВ: Власть сама немало сделала для того, чтобы люди вышли на улицы. С одной стороны, коррупция, совершенно беспредельная чиновничья система, а с другой стороны все разговоры, которые велись в институтских телевизионных и газетных курилках - они оказались на площадях, чему немало потворствовала в последние 4 года власть.

А. ПРОХАНОВ: О чем я и говорю. Что власть была настолько бездарна, настолько антипатична народу, настолько курьезна и смехотворна, что выступить против нее было просто невозможно, не говоря уже о гнетущем состоянии людей, чудовищной коррупции, произвол чиновников. То есть то, что люди вышли - это нормально, это естественно. Кстати, оранжевая революция основана на том, что в обществе копится гигантские напряжение, гигантская ненависть к власти. Потом это напряжение аккумулируется в период выборов, потому что выборы консолидируют весь народ, все общество. Выборы объявляются фальшивыми, ложными, являются они такими или не являются - не известно, но народ, весь народ, оскорблен тем чудовищным обманом, и он зажигается, он горит. И тогда под эти неправедные, лживые выборы собираются толпы. И эти толпы растут от раза к разу. Власть, как правило, эти толпы разгоняет, она их давит, она их оскорбляет, ущемляет, она их называет срамными всякими именами, что способствует увеличению этой гравитации, этой массы. И потом, когда эта толпа достигает миллиона или полумиллиона людей, возникает с полицией, правопорядком, возникает кровь, трупы, эти трупы несут на головах, устраивают либо похороны или поминовения, и власть падает, потому что миллион человек, стоящий даже перед пушками кремлевского полка страшнее, чем отдельно взятые пистолеты. Вот этот алгоритм развивался.

С. МИНАЕВ: В вашей статье “Чаша сия” от 15 февраля я себе отметил. “Лидерам оранжевой революции в ночь с четвёртого на пятое нужна людская кровь. Уже готовы фотообъективы, чтобы снимать растерзанные и растоптанные трупы”. Вы действительно верили, что 5 числа начнутся столкновения?

А. ПРОХАНОВ: Да. Они должны были начаться, потому что логика такова.

С. МИНАЕВ: Почему не начались тогда?

А. ПРОХАНОВ: Вот я и говорю, потому что мне кажется я могу ошибаться, власть в последний момент опомнилась и запустила несколько антиоранжевых технологий. Первая антиоранжевая технология: она выступила с широковещательными предвосхищениями о возможности повторения февраля 17-го и августа 91-го. Народ не хочет не хочет этих революций и падения власти, как бы его не замордовали и до какой бы степени отчания он бы не был доведен. Народ испугали возможностью этой катастрофы. И возникла антиоранжевая волна, причем эта волна была не в поддержку власти, не в поддержку Путина, - это была волна, связанная с желанием остановить вот эту стремительную оранжистскую волну. Это первое, это производит впечатление. Помните митинг на Поклонной горе? Это именно митинг антиоранжистский митинг широковещательный. Вторая технология, блестящая: она была связана с тем, что власть очень быстро кинула на Болотную площадь политическую реформу. По существу власть подарила этим людям то, что они так страшно и так страстно требовали от власти, веря в то, что власть на это никогда не пойдет. Мгновенно. Вамнужны выборы губернаторов? Пожалуйста. Вам нужно 2 миллиона партий? Вот они.

С. МИНАЕВ: Недавно у меня на НТВ Митрохин сказал, что “эта реформа, которая окончательно нивелирует нашу победу, спутает все карты, потому что блоки будут не разрешены, мы получим 70 партий”. Я задал вопрос: а что вам мешает быть первой из этих 70-ти партий, если вы сильные и вас не размоешь? “Нет, это специально на уничтожение нашего протестого движения”.

А. ПРОХАНОВ: Это последствия этой реформы. Но когда эта реформа была вброшена на площадь, у оранжистов уже не было реальных требований. Потому что они требовали политической реформы. Ах вы требуете? Вот она, берите. Они были ошеломлены этим, они захлебнулись. Это вторая мощная технология. И третья: конечно, было сделано что-то, не знаю до конца что, либо это имманентное состояние всего либерального сообщества - они все передрались, перегрызлись.

С. МИНАЕВ: Власть, наверное, была рядом? Как казалось.

А. ПРОХАНОВ: Может быть. Вот смотрите, на Болотной площади госпожа Собчак предлагала революцию норковых шубок. Хорошо, это по-прохоровски, по-настоящему, крепко, революционно. Рядом с ней стоял красный Удальцов, который ненавидел все это, это человек другого уклада, другог вектора, они не совместимы, они лишь случайно оказались на площади. Или так называемые антифа, вся вот эта либеральная молодежь, интеллигенция, которая страшно боится националистов, для которых “русский” - это синоним фашизма, которые в ужасе, что они увидели предводителей Русского марша. Как эе вот эти националисты вместе с господином Шендеровичем могли удержаться на одной площади?

С. МИНАЕВ: Ну, в общем, никак. Они могли короткое время делить трибуну.

А. ПРОХАНОВ: И они ушли. На последнем митинге на Арбате они просто ушли. Вот этот коктейль не мог продержаться долго. Значит, власть должна была выиграть время. И она его выиграла. И вот химия распада этой среды произошла. И вот это позволило, повторяю, исключить трагедию 5-го числа. Потому что 5-го числа, особенно в ночь с 4-го на 5-ое оранжизм стал проваливаться, падать, и мы это видим. Но это не значит, что оранжевый флакон, эта “фанта” исчезла - нет, впереди возможен всплеск.

С. МИНАЕВ: Мы об этом продолжим. Давайте скайперов наших послушаем. Махитар, ты в прямом эфире.

МАХИТАР: Здравствуйте, спасибо, что ответили. Здравствуйте, Сергей Сергеевич, здравствуйт, Александр Андреевич. У меня два вопроса. Один вопрос вам обоим, а один вам, Александр Андреевич. Значит, Александр Андреевич, мне интересно, вот я читал вашу биографию, почему после книги в 2001 году, за которую вы получили номинацию, почему ничего не произошло дальше? Почему никаких действий не было сделано, может быть, вами, почему не было расследований, опять-таки, наказаний, если оно реально так было? Вы же книжку не с неба взяли, какие-то доказательства же были?

С. МИНАЕВ: Вы “Господин Гексоген” имеете ввиду?

МАХИТАР: Да-да, конечно.

А. ПРОХАНОВ: Я же не следователь, я художник, причем то, что я написал в этой книге - это не результат моего расследования, это результат моих догадок, прозрений, сложных комбинаций интеллектуальных, и эта книжка не является по существу обвинительных заключением по отношению к Кремлю и так далее. Это просто факт художественный, а этим фактом могли воспользоваться и те, и другие, и либералы, и клемлевцы, почему нет? Почему они это не сделали я не могу сказать. Я этой книжкой воспользовался сполна. Я через эту книжку из катакомб, куда меня загнали после 91-го года, вернулся опять в эфир, в политику, в общество.

С. МИНАЕВ: И второй вопрос у вас был.

МАХИТАР: Спасибо. И второй вопрос к вам обоим. Какая политическая система должна быть в России, чтобы люди здесь жили, а не существовали? И как ее добиться в кратчайшее время? Спасибо.

А. ПРОХАНОВ: Отвечайте, Сережа.

С. МИНАЕВ: Я толькоп после вас, Александр Андреевич.

А. ПРОХАНОВ: Знаете, я очень консервативный человек, я человек авторитарного сознания, я не либерал. Для меня либеральные модели общества, к которым сейчас стремятся, например, превращение президентской республики в парламентскую, кажутся кошмарными. Я человек рывка в технология, в прогрессе, в культуре. А такая модернизация, по которой истосковалась современная Россия возможна лишь при усилении централизма. Всякое размывание централизма чревато катастрофой и дисперсией. По мне, я уже говорил, за что получил сполна от моих оппонентов либеральных, но не боюсь, я повторяю: России не нужна политическая реформа. России нужны алтари и оборонная реформа.

С. МИНАЕВ: Я отвечу так: я, конечно, либерал по большому счету. Я хотел бы, чтобы у нас была демократия вполне себе западного типа, но это мой такой мифический град. На самом деле как человек, который получил историческое образование, я почти на 100% уверен, что страну может сохранить и вытащить только жесточайшая государственная политика, хотелось бы мне этого или нет, довольно жесткий гос. контроль и национальная идея. Как это ни смешно из моих уст прозвучит, но я думаю, что только это может дать импульс.

А. ПРОХАНОВ: Вы какой-то пятнистый либерал.

С. МИНАЕВ: Я не пятнистый, понимаете, Александр Андреевич, я хочу, чтобы у меня дома, на 40 квадратных метрах, Англия была, а в остальной стране порядок и все такое, поэтому да, я такой перебежчик, пятнистый, да. Дайте еще скайп, пожалуйста. Михаил, ты в прямом эфире.

МИХАИЛ: Сергей Сереевич, Александр Андреевич, добрый вечер.

С. МИНАЕВ: Здравствуйте.

МИХАИЛ: Александр Андреевич, у меня к вам такой вопрос. Помнится, вы называли телевидение гигантским океаном нечистот ну и прочее. Тем не менее сейчас, как и раньше, вы довольно часто появляетесь на телеэкранах, в том числе на НТВ, в передачах господина Соловьева. Как вы можете то объяснить?

А. ПРОХАНОВ: Я взял на себя нелегкий труд ассенизатора. Я решил очистить этот океан нечистот и, к сожалению, я действительно вот тот дальфин, который плавает в отравленных водах. И когда я возвращаюсь с телевидения, ложусь в постель, я вижу, как я излучаю синевато-зеленое свечение. Только так я это объясняю. Я великий ассенизатор телевизионных нечистот.

С. МИНАЕВ: Дайте скайп еще, продолжим. Эльнур, ты в прямом эфире. Эльнур, одну секунду. Не дельфин, а кит, который через пластины промывает воду, оставляет планктон и выпускает уже чистую воду.

А. ПРОХАНОВ: Согласен.

С. МИНАЕВ: Да, пожалуйста.

ЭЛЬНУР: Добрый вечер, Сергей, добрый вечер, Александр Андреевич.Хотел бы вам задать вопрос касательно Кавказа. Касательно того, что ваша позиция по Кавказу с моей точки зрения менялась. В газете “Завтра” я читал в свое время про то, как ваши журналисты пренебрежительно относились в частности к азербайджанцам, то есть довольно уничижительное отношение к людям, которые приехали на заработки, причем некоторые, может быть, действительно заслуживают этого отношения, а некоторые нет. Но у вас там единой краской они были помазаны. Мне удивительно было это читать, потому что я был знаком с вашим интервьюируемым Алиевым и видел в том интервью ваше уважительное отношение к этому человеку и читал даже, что вы считаете, что Грузии, Армении и Азербайджану самое место в российской империи. В связи с этим вопрос: они должны быть в российский империи с точки зрения того, что они не достойны иметь собственные независимые государства или же это чем-то другим продиктовано?

С. МИНАЕВ: Спасибо.

ЭЛЬНУР: Еще один мини вопрос по поводу происхождения Александра Андреевича. Правда ли, что его предки относятся к грузинским молоканам? Все, спасибо.

А. ПРОХАНОВ: Начинаю со второго. Да, мои преки относятся к молоканам. Но ареал расселения молокан, которые вышли из Тамбовской губернии - это Азербайджан, русские поселения в Азербайджане. Это раз. Второе, насколько я помню, ни я лично, ни мои коллеги никогда не относились с пренебрежением к кавказцам. Ни-ког-да. Единственное, что мы делали - в период первой чеченкой, ну и второй чеченской войны, мы с отвращением относились к боевикам, к сепаратистам кавказским, чеченским в данном случае, и это была абсолютно реальная наша позиция, в то время как либеральные сми, либеральные кумиры к ним относились с обожанием, брали у них интервью, и Шамиль Басаев был для них гером по существу. Я помню Елену Масюк несчастную. Что касается в последующем, когда в Чечне появился другой лидер и возника другая политика, политика Ахмата Кадырова, мы первые, мы первые, повторию, может быть, даже под свист наших единомышленников назвали его русским государственником. И когда его убили, он мученически погиб во время взрыва, мы сказали и продолжаем считать, что он сделал для сохранения русского государства не меньше, чем генерал Трошев и генерал Шаманов. Так что это было так. Что касается империи, я империалист, да, но не империалист не английского толка и даже уже не советского толка, потому что что уж кусать локотки - советская империя исчезла, но я по-прежнему считаю, что исперия является идеальным образованием, сверхнациональным, которое позволяет соединить воедино потенциалы пространств, народов, культур, энергий, вот этих космосов, которые витают над каждым народом, и вот эти огромные сгустки, имперские сгустки, они обеспечивают человечеству прорыв в науке, пространствах. Только в империях были изобретены колесо и огонь, только империи позволили создать великие произведения искусств, породили великих деятелей государственных. И поэтому если, конечно, Азербайджану или Грузии хочется быть не империей - ради бога. Надо иметь ввиду, что Грузия - это сама империя, маленькая империя. В Грузии есть Аджария, в ней была Южная Осетия, Абхазия, там есть армянские районы, поэтому если уж быть не имперской, и Россия могла бы запустить такие вот технологии, которые оставили бы от Грузии просто прах, труху и пыль, и тогда бы русский пылесос имперский просто всосал бы оставшийся от Грузии мусор в свою утробу. Поэтому повторяю: я имперский мыслитель. И империей в моем понимании является способ подавления народов, является способ создания симфонии наций.

С. МИНАЕВ: Вы верите, что, как угодно это можно называть: новым евразийством, как угодно, что вомзожно не воссоединение СССР, но сближение и в дальнейшем расширение территорий под эгидой одного государства? Кто-то будет делиться властью: президент Азербайджана, президент Армении, президент Грузии?

А. ПРОХАНОВ: Еще недавно эта идея казалась крамольной, страшной, потому что...

С. МИНАЕВ: Мне она утопичной кажется сейчас.

А. ПРОХАНОВ: Вам она кажется утопичной, а мне сама формулировка этой идеи, вербализация этой идеии - это огромный шаг. Значит, русская власть в лице Путина сформулировала эту идею, эту задачу, более того, совершенно справедливо. Тот же запад говорит, что то квази-имперское образование, это имперский реликт путинский. Значит, если правитель страны, первое лицо государства, заявляет об этом проекте, значит, под этот проект подверстываются ресурсы. Тем более, что, повторяю, империи, в данном случае евразийская империя, красная империя была евразийской империей, и империя Чингисхана и империя Орды была евразийская; вот в недрах этой чаши евразийской пространства тяготеют друг к другу. Их рассекают - они опять складываются, срастаются, и в этом есть загадка евразийской этой долины, этого материка.

С. МИНАЕВ: Александр Анреевич, вернемся к российской власти. Появилась такая теория, она пока не вросла глубоко, но такая некоторая конспирология наблюдается: что вся история с митингами во время выборов была прежде всего выгодна самому Путину, который таким образом слил непопулярную “Единую Россию”, который вернулся во власть не лидером партии, но самостоятельным политиком, о чем в последние месяцы говорил его пресс-секретарь Песков, и все это в общем испирировано. Тем более, мы с вами говорили, что все революции, они, в общем, делаются в Кремле.

А. ПРОХАНОВ: Такая теория существует и я не исключаю, что, может быть, так оно и есть. Но мне кажется, что слишком большие риски были бы, если бы власть и Кремль инспирировал такого рода протест. Потому что мы же помним, что такого же рода протест инспирировал Кремль, Горбачев, - и чем все это кончилось? Если Путин - это Горбачев...

С. МИНАЕВ: Путин - это совсем не Горбачев.

А. ПРОХАНОВ: Если Путин - совсем не Горбачев, то вряд ли он стал бы рисковать.

С. МИНАЕВ: Но это та самая молодильная чаша: нырнул и вынырнул совсем другим политиком.

А. ПРОХАНОВ: Знаете, эта чаа полна крови. Просто российская власть очень слаба и русская государственность чрезвычайно слаба, она хрупкая, она противоречивая, она пронизана кавернами. В этой власти есть антигосударственные группировки, которые эту власть точат. Рисковать такой властью в таком страшном масштабе, я думаю, серьезный политик никогда бы не стал. Это все равно, что в районе Спасской башни подорвать маленький ядерный заряд, чтобы распугать тараканов, которые живут в другой части Кремля.

С. МИНАЕВ: Что дальше власть будет делать по-вашему? Потому что сейчас понятно, выборы выиграны, была эксплуатация оранжевой угрозы, была сама угроза, и 4 марта все было выиграно, но это временная передышка. Дальше общество не будет находиться, оно не вернется назад, оно не вернется в ситуацию до 4 декабря?

А. ПРОХАНОВ: Если власть продолжит предшествующую политику, либеральную политику, либеральная экономика, либеральная культура, ставка на либералов, на массив либеральный, то, я думаю, что революция...

С. МИНАЕВ: А вы считаете, что Путин делал ставку на либеральный массив?

А. ПРОХАНОВ: Я думаю, что псоле 91-го года и даже после 2000 года, конечно, ставка была на либеральный массив. Кто такой был Кудрин, который перекачивал все российские деньги в американские банки?

С. МИНАЕВ: Кудрин был одним из 20-ти.

А. ПРОХАНОВ: Это был самый важный блок, это был самый мощный блок, который выплачивал репарации в американские банки, проигравший в холодной войне с Россией. Это был самый мощный человек. И если там будет поставлен по-прежнему Кудрин или квази-Кудрин, значит, либеральная политика сохранится - раз. А это значит, что Россия будет ослаблена, это значит, что у России не будет денег на развитие. Если в идеологии будет по-прежнему царить Швыдкой или квази-Швыдкой, то, конечно, вот эти ренесансные тенденции захлебнутся. То есть если власть будет продолжать тот эе экономический и культурный курс, который она вела раньше, она обречена на истребление, в лице Путина эта власть обречена на истребление.

С. МИНАЕВ: Физического?

А. ПРОХАНОВ: Сначала политического. Все начинается с политического истребления, а потом кончается военным и потом и физическим. Если же, то, что обещал Путин, то, что мне кажется логичным, если он запустит долгожданное развитие...

С. МИНАЕВ: То есть китайский механизм смены элит: отторгнуть старую элиту, убрать ее полностью, набрать новую?

А. ПРОХАНОВ: Прежде всего идею развития. Если он запустит развитие, если идея развития ему свойственна, если в его душе и сознании живет грядущее развите страны, если это не блеф, тогда оно будет рапущено. Каким образом? Конечно, будет создан слой, слой, как я выразился, семеновцев и преображенцев. Должны быть гвардейцы, должна быть гвардия, которая будет это реализовывать. С этой бандой ничего не поделаешь, это проамериканские круги.

С. МИНАЕВ: Как быстро по-вашему в опричников эти семеновцы и преображенцы превратятся?

А. ПРОХАНОВ: Они могут превратиться в одночасье, как только Путин этого захочет, потому что эти слои есть. Вот я сейчас езжу по оборонным заводам - там работают гении. Это не тот креативный класс, который...

С. МИНАЕВ: А сколько лет этим гениям?

А. ПРОХАНОВ: Среедний возраст на этих заводах - 35-37 лет. Среди них есть советские динозавры, гиганты, которые могли родиться только в недрах огромных, крупных советских министерств. Значит, это первый слой. Конечно же, есть военные, которые с ужасом смотрят на состоянии армии и готовы приняться за реальную военную реформу. Есть русские интеллигенты, патриоты.

С. МИНАЕВ: А вы можете назвать 5 фамилий русских интеллигентов?

А. ПРОХАНОВ: Проханов, Проханов, Проханов, Проханов, Проханов.

С. МИНАЕВ: Понятно. Еще 5?

А. ПРОХАНОВ: Личутин, Личутин, Личутин, Личутин, Личутин. Распутин, Распутин, Распутин, Распутин, Распутин. И так далее. Их очень много. Просто он не выводятся на авансцену, они задавлены. Они постоянно катятся, Швыдкой...

С. МИНАЕВ: У вас со Швыдким что-то личное?

А. ПРОХАНОВ: Да, это мой незаконнорожденный сын.

С. МИНАЕВ: Это мы знаем. А вот идеологически?

А. ПРОХАНОВ: А больше ничего нет. Просто он родился из моего самого неудачного сперматазоида.

С. МИНАЕВ: Я слышал, что его сделали из вашей правой фаланги.

А. ПРОХАНОВ: Это не так. Тогда еще не знали о стволовых клетках.

С. МИНАЕВ: Не знали. хорошо, опустим Швыдкого. Вы много говорите о новой индустриализации. В моем понимании индустриализация как любой рывок - это прежде всего идеология, да? После войны Великой Отечественной страну нужно было восстанавливать из руин, народ мобилизовали, народ начал отстраивать и возводить новую страну. А сейчас что может быть новой идеологией для того, чтобы этот рывок осуществился? Чтобы народ объединился и в едином порыве стал работать?

А. ПРОХАНОВ: Идеология после военных лет была другой. Видите ли, мы выиграли войну и победили, потому что была красная идеология, идеология красного мессианства. Мы поднялись тогда, страна поднялась как гигантская альтернатива всему миру. мы предлагали другое человечество, другой путь. На эту новую красную страну напал враг смертельный, он отрицал эту альтернативу, он отрицал этот альтернативный путь.

С. МИНАЕВ: Ну во многом враг тоже был похож очень.

А. ПРОХАНОВ: Мы не видели в нем сходства с собой, мы видели в нем страшную угрозу, которая должна была истребить наш вектор. Мы его одолели. Это была победа. И когда мы окровавленные вышли после 45-го года на наши руины, это было ощущение “наша альтернатива взяла верх”, “наша альтернатива победила” - вот этот космизм советской эры победил после 45-го года.

С. МИНАЕВ: Это понятно. А сейчас в чем космизм? Восставшая, воспрянувшая и вырвывшаяся из оанжевой пасти страна, что ли?

А. ПРОХАНОВ: Нет. Повторяю, у Путина перед выборами была серия статей. Многие статьи...

С. МИНАЕВ: Он стал большим колумнистом.

А. ПРОХАНОВ: Мне они показались путанными, сложными и неинтересными. Одна среди них была очень интересная - национальный вопрос. В этой статье он тронул национальные коды, по существу это коды, которые связаны с глубинным национальным русским сознанием. Это русское мессианство, это русское общее дело, сверхзадача, альтернатива русского пути. Вот эти формулы, которые там были сказаны в масштабе статьи, они могут быть развернуты в идеологию. И под эту идеологию может возникнуть искусство, творчество, реальная философия, реальная практика.

С. МИНАЕВ: Александр Андреевич, можно я вас буду время от времени перебивать и задавать вопросы совершенно бытовым и примитивым языком? Вы упомянули такое словосочетание как “креативный класс”. Вы в самом деле верите в существование каки-то единых глубинных кодов идентификации русского народа, которые объединяют, значит, мальчика из Солянки и Красного октября и вот вашего исполина с оборонного завода? Вот глубинные какие-то вещи, которые нас обхъединяют?

А. ПРОХАНОВ: Вы знаете, на очень большой глубине, на гигантской глубине все люди - это один Адам, то есть это глубина проникновения в эти коды. Если после 91-го года эти коды затаптывались, то то не значит, что они были уничтожены, они ушли в глубину. кстати, я часто езжу в Псков, и для меня 6-ая десантная рота, которая легла в ущелье Аргунском является свидетельством того, что эти коды в какой-то момент вспыхивают, потому что кто это были? Пацаны, ребята, там были наркоманы, из бедных земель, это была отвязная молодежь, это были дискотеки, это были листрофики. Но возникла ситуация, когда они опять стали витязями русскими. И это было сделано не за счет пропаганды, потому что кругом была чудовищная несправедливость, грязь...

С. МИНАЕВ: Ну да, тогда о пропаганде не приходилось говорить.

А. ПРОХАНОВ: Не приходлось. Но это сработало. Поэтому, я думаю, когда затрубит труба архангельская, тогда, я думаю, что Болотная площадь соединится с Поклонной и пойдет...

С. МИНАЕВ: Александр Андреевич, мы опять, к сожалению, говорим о двух вещах, что она может соединиться только перед угрозой внутренней или внешней.

А. ПРОХАНОВ: Разве распад России не является угрозой?

С. МИНАЕВ: Это такая эфемерная угроза. Она с 91-го года над нами висит.

А. ПРОХАНОВ: Ничего себе.

С. МИНАЕВ: Я с точки зрения восприятия простого человека.

А. ПРОХАНОВ: С 91-го года она не висит, в 91-ом году мы распались.

С. МИНАЕВ: Далее мы говорим о том, что страна будет распадаться и распадаться, потому к этому всерьез никто не относится по большому счету.

А. ПРОХАНОВ: У нас с вами разные контингенты.

С. МИНАЕВ: Давайте среднюю температуру по больнице. Я буду говорить за количество людей, которое у меня в твиттере и фейсбуке - это тоже русские люди. Вот там к распаду страны относятся, что это не то чтобы серьезная угроза. То есть осязаемая угроза - это враг у ворот, это НАТОвский сапог, но он, правда, в Ульяновске сейчас будет шагать, поэтому, я уж не знаю, и это тоже не отыгрывается. То есть где вектор объединения? Где стержень?

А. ПРОХАНОВ: Вот вы хотите, чтобы люди, которые находятся в огромной реторте всей этой либеральной культуры, фразеологии и идеологии, чтобы они сразу после моих объединились и проснулись? Я открыл у них вот эти коды? дайте мне хотя бы второй канал или НТВ на 2 месяца, и я это сделаю.

С. МИНАЕВ: Более того, я знаю, что многие перед эфиром поставили воду и газету, чтобы заряжаться от вас.

А. ПРОХАНОВ: Вот-вот-вот.

С. МИНАЕВ: Этого ждут. дайте скайпы нам, пожалуйста.

А. ПРОХАНОВ: Батарейки уже наполовину заряжены.

С. МИНАЕВ: Анна, ты в прямом эфире.

АННА: Здравствуйте, Сергей Сергеевич, здравствуйте, Александр Андреевич. Александр Андреевич, у меня к вам вопрос вот какого плана. Относительно панк-молебна группы Pussy Riot общество разделилось на два лагеря: те, которые категорически не поддерживают эту акцию и те, которые наоборот считают, что эта акция была проявлением гражданского общества. У меня к вам такой вопрос, как вы считаете, как в принципе наше общество могло разделиться на два лагеря и почему поддержка такой акции в нашем обществе стала возможной?

С. МИНАЕВ: Аня, а ваше отношение к акции какое?

АННА: Вы знаете, я хоть и человек не верующий, но я это расцениваю все-таки как плевок себе в душу.

С. МИНАЕВ: Спасибо.

А. ПРОХАНОВ: Я солидаризуюсь с Аней, у меня тоже такое ощущение. Почему общество разделено?

С. МИНАЕВ: Я не думаю, что из-за Pussy Riot наше общество разделено. Это не так.

А. ПРОХАНОВ: Вы знаете, наше общество разделено на либеральный сегмент, который увеличивается постоянно, и на такой условно фундаментелистско патриотический сегмент. Оно разделено, это общество. И любой казус, который вбрасывается, он членит это общество вот на эти две части в разных пропорциях, пока что у либеральной части меньше адептов, чем у патриотической. Pussy Riot это или там, не знаю, допущение однополых браков и гей-парадов, или отношение к войне с Грузией 2008 года. То ест на все существует две точки зрения.

С. МИНАЕВ: Абсолютно.

А. ПРОХАНОВ: На заключенных, на Ходорковского.

С. МИНАЕВ: Вот эта запись. /видео с акции Pussy Riot/

А. ПРОХАНОВ: Я полагаю, что сложилась у нас обществе культура осквернения. Культура осквернения, культура срывания табу, культура посягание на святыни - она есть. А смысл ее в том, что когда есть какие-то зоны, которые для большинства людей являются драгоценными, священными, страшно привлекательными, таинственными, если в эти зоны наносится удар, то большинство людей от этого страдает, рыдает, плачет, матерится, идет войной, хватается за топор. И тогда носители этой культуры торжествуют, они победили, они достигли этого эффкта. Вот в этом смысл этой культуры осквернения. Вот господин Гельман является как бы идеологом этой культуры. Его корова, которой подняли хвост и предлагали заглянуть вглубь России или близкие ему художники, которые рубили иконы - они совучны вот этим девахам. Я не забуду 93-ий год: обугленный Дом Советов, это трагедия, там убиты баррикадники, там убиты еще десантники, которые штурмовали, это место пролития крови. И группа авандардистов, там был Осмоловский, по-моему, Бренер был? Я не помню. Они голые со своими отвисшими гениталиями сфотографировались на этом доме. Это для чего сделано? Чтобы осквернить.

С. МИНАЕВ: Чтобы осквернить что, Александр Андреевич?

А. ПРОХАНОВ: Чтобы оскрвенить кровь павших...

С. МИНАЕВ: Каких павших? Защитников или нападавших?

А. ПРОХАНОВ: Русских людей.

С. МИНАЕВ: Александр Андреевич, а сам штурм Белого дома не был осквернением истории России вообще, новой русской демократии, когда свежеиспеченный президент расстреливает свой парламент?

А. ПРОХАНОВ: Я согласен, сам штурм Белого дома был очень характерной для русской истории картинкой. И штурм Белого дома... Я там был, я был защитником Белого дома.

С. МИНАЕВ: Да, вы защищали Белый дом, и после этого вашу газету “День” очень демократично зачистили: с ОМОНом, выносом сотруников.

А. ПРОХАНОВ: С автоматами. Я думаю, что это была абсолютная такая лютая акция сильного кровавого человека, который умел сражаться за свою власть, и он подавил угрозу свержения.

С. МИНАЕВ: И при этом он осталс в истории очень либеральными политиком. Если вы сейчас поговорит с либеральным большинством, они вам ответят, что конечно, Борис Николаевич был либеральным политиком. У нас была свобода и демократия.

А. ПРОХАНОВ: Если я поговорю с либеральным меньшинством, я это услышу. А если поговорю с патриотичным большинством, Ельцин внес свой вклад в тьму, он разрушил страну, и ему никогда не стать великим человеком, как и Гайдару, он зкодирован там как Иуда, как человек, которого в 9-ом круге ада грызер Вельзевул, и он обречен на вечные муки исторического возмездия.

С. МИНАЕВ: Возвращаясь к этой акции, я не большой поклонник РПЦ, более того, я один из тех, кто постоянно над ней подтрунивает, который ее критикует и, в общем, я РПЦ не верю как структуре, я считаю, что это такая большая российская корпорация, РАО РПЦ такое. Но, тем не менее, когда девицы вышли из ХХС, я был одним из тех, кто написал в твиттере “хорошо, если бы их закрыли”. Я считаю, что они нуждаются в административном аресте. Вопрос: на сколько? Вот как вы считаете, если бы вы были судьей, вы бы их отпустили?

А. ПРОХАНОВ: Да. Я бы их потпустил. Я против смертной казни, против тюрьм как таковых. Я бы их отпустил. Но перед этим я бы открыл двери всех тюрьм и застенков наших, в которых томятся наши русские патриоты по статье за экстремизм - их тысячи людей. И число их растет. Вот это патриотическое сообщество молодое националистов русских, которых берут за шиворот за любую...Ты пишешь: “Православие или смерть”, например, - тюрьма. Скептическое отношение к Израилю - тюрьма. И вот эти тясячи людей я бы выпустил на свободу. А потом этих сикух.

С. МИНАЕВ: То есть вы считаете, что наказывать нельзя? Если переходить в реальную плоскость, понятно, что никакие тюрьмы не откроются.

А. ПРОХАНОВ: Повторяю: я не хочу видеть казненных.

С. МИНАЕВ: Нет, нет, я не говорю о казни. Глупо закрывать девчонок на 7 лет. Или сколько им там предъявляют?

А. ПРОХАНОВ: Да никто их не закроет. Они сейчас посидят, это их час. Это их час не пляски у алтарей, это их час, они в темнице. Это герои дня. За них сейчас будут выступать мармоны Америки, зулусы Южной Африки.

С. МИНАЕВ: То есть опять нашему рыжему биографию пишут?

А. ПРОХАНОВ: Выходит, что так.

С. МИНАЕВ: Александр Андреевич, вот к националистам, я не очень помню, читал ли я об этом, поэтому спрошу: какие у вас отношения с Лимоновым или какое у вас отношение к Лимонову, какие у вас личные отношения?

А. ПРОХАНОВ: Это мой друг.

С. МИНАЕВ: То есть вы тесно общаетесь?

А. ПРОХАНОВ: Мы сейчас мало общаемся, потому что Эдуард Вениаминович чуть свободная минута - бежит на Триумфальную. Там его ждет ОМОН, и если он туда не придет, для ОМОНа это будет огромным огорчением. Я видел рыдающих омонов в момент, когда Лимонов не пришел. Я с ним общаеюсь, а он говорит: “Саш, я не могу, там меня ждут омоновцы, мои друзья, бегу на Триумфальную”. Но когда этого не было, когда он сидел в тюрьме, например, или когда выходили его книги блестящие, я с ним поддерживал отношения. Он был автором газеты “День” как только он вернулся из-за границы вместе со своей покойной Натальей. Он был автором газеты “День”, и мы там прекрасно пили и выпивали.

С. МИНАЕВ: Вы разделяете его политические взгляды и в частности его взгляды на ситуацию с тем, что, по словам Лимонова, у русского народа украли бунт, то есть его слили? Протест слили.

А. ПРОХАНОВ: Я с годами успокоился. У меня тоже есть своя судьба, своя эволюция. Молодым человком, совсем молодым человеком я крутился среди диссидентства московского, потом у меня были эпатаные шаги в судьбе, я ушел из Москвы и жил в лесах как схимник или скрытник, а потом произошла трансформация, особенно после Даманского, где я был в качестве молодого писателя. Я переменил свое отношение к власти, к государству, к армии, к русской судьбе. И после 91-го года я был лютым ненавистником государства, потому что оно сломало хребет моей красной родине, и был антиельцинистом. А с годами я успокоился. Но я бы не пошел с Эдуардом Вениаминовичем на Болотную площадь...

С. МИНАЕВ: А он и не пошел.

А. ПРОХАНОВ: Он был рядом, с революцией. И, конечно, у него довольно трагическая ситуация. Он был первым мучеником, первым боевиком, он своих людей и сам кидался на эти железные шлемы, и действительно, пришли какие-то новые люди, Немцов там, Пархоменко или Шендерович и увели у него эти толпы. Это чудовищно. Это говорит о качестве толпы, кстати.

С. МИНАЕВ: Я в общем-то не соглашусь, потому что толпу, в общем-то, у него Навальный увел. Что думаете, кстати, об этой фигуре?

А. ПРОХАНОВ: Я не выработал свое отношение к ней. Я не скажу, что он мой кумир, кумир моего романа, но я вижу внем очень сильного человека, очень оснащенного человека, причем он оснастился, не знаю где, в Йельском универститете или был самоучкой, он использовал блестяще этот новый ресурс. Как он распорядится им в дальнейшем я не знаю, но меня просто пугает, что он вклеился опять в этот либеральный контекст.

С. МИНАЕВ: Мне кажется, они с Удальцовым этот контекст разорвут вдвоем. Один налево, другой направо.

А. ПРОХАНОВ: Может быть, видите, это мой собственный опыт. После “Гексогена” либералы помогли мне выбраться из-под этих обломков.

С. МИНАЕВ: Да, вам рукоплескали.

А. ПРОХАНОВ: Это были либеральные средства коммуникации, либеральное телевидение, либеральное “Эхо Москвы”. И я понимаю, что значит путь человека, патриотического скалда, в атмосфере, где все либеральное, где все средства коммуникации принадежат либералам. Может быть, Навальный является таким человеком, который использует эти либеральные направляющие для того, чтобы толкать свою вагонетку. Яне выработал к нему свое отношение. Но как оранжист он мне враждебен, конечно.

С. МИНАЕВ: Вы видите в нем будущего политического лидера, серьезного политика?

А. ПРОХАНОВ: Нет, я не вижу. Он может быть таковым только в случае катастрофы политической. Если действительно начнется дисперсия власти, если она распадется, если у Кремля будут отламываться башня за башней, он может стать лидером. Но я не верю, чтобы Кремль был такой тупой, бездарный и неэнергоемкий, чтобы он уступил свое место Навальному.

С. МИНАЕВ: Дайте скайпы еще. Товарищи, если вы будете продолжать разговаривать на балконе, вы двое, вы, пожалуйста, выйдите вот за ту дверь. Потому что я хочу слышать Проханова, вас я слышать не хочу. Это ясно? Спасибо. Арсений, ты в прямом эфире.

АРСЕНИЙ: Здравствуйте, Сергей, здравствуйте, Александр. Привет, балкон. Хотелось бы сразу извиниться, что мой вопрос никак не будетк касаться политики, а скорее жизни Александра Андреевича и его как человека. Можете ли вы, Александр, припомнить момент из детства, возможно, из юности, за который вам очень стыдно и о совершении которого вы до сих пор жалеете. И сразу второй вопрос, очень короткий. Могли бы вы в 3-4 словах сформулировать универсальный совет подрастающему поколению, который бы вы хотели дать и наставить их на путь истинный.

С. МИНАЕВ: Спасибо.

А. ПРОХАНОВ: Что касается первого: у меня было в молодости и даже в зрелые годы много ужасных поступков и проступков, за которые мне стыдно и в которых я исповедуюсь священнику. Конечно, здесь не место для исповеди, и я не экспериментирую на себе. Я уверен, что коллега, который задал этот вопрос, он тоже набит пороками и проступками, иначе он бы не задал мне этот вопрос. Это раз. Что касается наставления новому поколению, я же не пастор, тем более, что молодое поколение очень далеко от меня, оно живет другой энергетикой, у них другие символы, у них другая красота. И я не из тех динозавров прикольных, там меня как-то так называли в Rolling Stone, по-моему...

С. МИНАЕВ: Прикольный динозавр?

А. ПРОХАНОВ: Да, у меня за столько лет уже столько кличек было интересных.

С. МИНАЕВ: Я не слышал никогда о “прикольном динозавре”.

А. ПРОХАНОВ: Не слышали никогда? Нет, началось все с красного Киплинга, соловья Генштаба, коммуно-фашиста, русского фашиста, красно-коричневого, господина Гексогена. Когда я стал проповедовать империю пятую свою, то я стал старым философеем, проповедующим Москву третий Рим, а потом я стал прикольным динозавтром, когда меня таскали по молодежным журналам. Сейчас я даже не знаю, кто я такой. Повторяю, у меня нет обращения к молодежи. Я помню мой дед, царство ему небесное, он был таким германофилом, учился в Галле, Эдельберге, он сказал мне такую заповедь, которую он получил от своих немецких профессоров. Она звучала так: “Работать и не сомневаться”.

С. МИНАЕВ: Дайте еще скайп, пожалуйста. Глеб, ты в прямом эфире.

ГЛЕБ: Приветствую вас всех. Хотелось бы узнать по поводу вашего отношения к Путину, к тому, что он снова у власти. Как вы думаете, на 6 лет это или на 12 все-таки? И вообще верите ли вы в него на данный момент?

А. ПРОХАНОВ: Глеб, у меня отношение к Путину очень сложное, я бы просто утомил вас всех, если бы рассказывал свое отношение. Несколько моих книг так или иначе связаны с Путиным, где он выставлен демоническим персонажем, но я думаю, что если Путин сдержит свои предвыборные обещания, если он обеспечит русский рывок, если он обеспечит русское развитие, если он сделает ставку на русское патриотическое сознание, в какой башке оно не гнездилось, то тогда он оправдает в том числе и мои надежды. И, более того, он уцелеет как политик и как персона исторический. Если же нет, ну, что поделаешь? Русская история беспощадна. И очень много козырных тузов, которые возникали в русской истории, бились козырной двойкой.

С. МИНАЕВ: Александр Андреевич, я все-таки не понимаю, за счет чего этот рывок может быть осуществлен? Каких ресурсов человеческих прежде всего? У вас была хорошая фраза, что на митинг в Лужниках Путин пришел кандидатом в президенты, а с митинга ушел президентом.

А. ПРОХАНОВ: Это так.

С. МИНАЕВ: Вот теперь пришло время править. Какие слова и кому на общероссийском митинге 140-миллионном надо сказать?

А. ПРОХАНОВ: Ну, я думаю, что сейчас время не митингов.

С. МИНАЕВ: Я условно называю “митинги”. Посыл, обращение к нации.

А. ПРОХАНОВ: Если, например, в ближайшее время Россия запустит истребитель пятого поколения...

С. МИНАЕВ: Не запустит.

А. ПРОХАНОВ: Запустит. Если истребитель пятого поколения взлетит в небо, это будет означать, что для создания этого истребителя использовались все ресурсы русского сознания, русской воли, русской внешней политики, русского оборонного комплекса, русской природы, русских пространств - и тогда народ пойдет за ним. Фигурально, понимаете? Потому что, чтобы запустить истребитель пятого поколения в небе, нужно ликвидировать чудовищные дороги, нужно уничтожить нищие поселки, нужно резко повысить уровень жизни ученых...

С. МИНАЕВ: Это же десятилетия работы!

А. ПРОХАНОВ: А мы никуда не торопимся, Сережа.

С. МИНАЕВ: То есть 12.

А. ПРОХАНОВ: 12 лет в глазах истории, что вы...

С. МИНАЕВ: Ничто.

А. ПРОХАНОВ: Это мы сейчас с вами виски не успеем допить, как они пройдут, ти 12 лет.

С. МИНАЕВ: А какой истребитель какого поколения надо запустить, чтобы суды стали честными, чтобы отрасли не принадлежали 10 человекам в стране?

А. ПРОХАНОВ: Это надо сделать таким образом. Допустим, реализуется огромный проект “Русское развитие”...

С. МИНАЕВ: Единственный проект, который достоин приставки “наци”.

А. ПРОХАНОВ: Да. Перед этим проектом должна быть сформулирована вот эта идеология, о которой я вам говорю. Сейчас просто нету времени развить эту тему. Этот проект предполагает так называемое “общее дело”, когда в этот проект включены не стяжатели-отраслевики, не пиарщики, а действительно вся нация. Тогда нация будет просто бить по рукам этих воров, и тем более, что новая гвардия, о которой я говорю, она потенциально присутствует, она будет их истреблять на подходе к кассе всенародной. Поэтому борьа с коррупцией должна начаться только с момента общего дела. Когда нет общего дела, есть общее воровство, и никакой борьбы с коррупцией нет.

С. МИНАЕВ: Когда воровство общее становится общим делом.

А. ПРОХАНОВ: Поэтому я повторяю, это общее дело, общее дело, ну, я сказал истребитель пятого поколения, потому что я этим сейчас занимаюсь и этим увлечен - моя книжка об этом истребителе написана. Этим истребителем может быть и другое: увеличение рождаемости русских людей. Понимаете, когда господин Прохоров со своими 20 миллиардами, трясет этой мошной и говорит, что если он победит, то он 19 или 20 пожертвует, то ведь на эти деньги можно создать такое количество детских домов, кардиологических центров, сделать счастливыми столько семей. Вот эти ресурсы должны быть сброшены на сбережение и восстановление русской нации, русского народа. Это и есть общее дело. Поэтому когда я говорю об истребителе пятого поколения, я говорю о великой сверхзадаче, которая предполагает эту русскую победу, но не на полях брани или не обязательно на полях брани.

С. МИНАЕВ: Я понимаю вас. Дайте еще скайп. Дмитрий, ты в прямом эфире.

ДМИТРИЙ: Добрый день, Сергей, добрый день, Александр Андреевич. Я у вас хотел узнать такую вещь. Как вы относитесь к тому, чтобы святые, такие как я, либо лидеры других конфессий заняли уже наконец фактическое место в правительстве?

А. ПРОХАНОВ: Еще раз, святые как кто?

С. МИНАЕВ: Как он.

ДМИТРИЙ: Как я.

С. МИНАЕВ: Он похож на Иисуса.

А. ПРОХАНОВ: А покажитесь, я не вижу.

С. МИНАЕВ: Предъявите нимб.

А. ПРОХАНОВ: Хорошо. Но у святых ведь место не в правительстве. Святые - это великие молитвенники, их место у алтарей. И смысл святых во всех конфессиях, в том числе и в русской, в том, что они вымаливают у господа вот эти энергии, которые через молиты нисходят в наш грешный, порочный, темный и унылый мир. И святые сами по себе - это такие коридоры проточные в небеса, в котором сливаются эти восхитительные потоки света и красоты. Поэтом я бы, святой старец, не советовал бы вам соваться в Белый дом, в правительство. Если у вас нет подходящей обители, где вы обитаете, я вам составлю протекцию в какой-нибудь дальний скит сибирский, если вы захотите.

С. МИНАЕВ: Дайте еще скайп, пожалуйста. Александр, ты в прямом эфире.

АЛЕКСАНДР: Здравствуйте, Сергей, здравствуйте, Александр Андреевич. В первую очередь хотелось бы поблагодарить Александра Андреевича за его позицию, за его дятельность и за все хорошее, что он старается сделать для страны. И у меня в связи с этим такой вопрос. Вот Прохоров все грозится устроить какую-то новую партию, доселе не виданную. И позиционирует себя, насколько я понял, неким новым промышленником. По мнению Александра Андреевича, кого он сможет призвать под свои знамена и вообще какая перспектива у той партии возможна?

С. МИНАЕВ: Спасибо.

А. ПРОХАНОВ: Вообще русский народ легко обманывается. Русский народ - один из самых наивных, доверчивых и в том смысле самых беззащитных людей. Недаром Блок написал: “Какому хочешь чародею отдашь разбойную красу”. И, может быть, этим чародеем является Прохоров. Хотя, я все-таки думаю, что несмотря на всю доверчивость народ не пойдет вот в эту пасть. Потому что все-таки за господином Прохоровым числятся 20 неправедно зажитых миллиардов. Эти миллиарды добыты не трудом. По существу эти миллиарды добыты на костях ГУЛАГа, узники ГУЛАГа строили норильские комбинаты, их туда загоняла жестокая красная власть, чтобы за счет этго труда дарового, мученического труда создать национальное богатство и в дальнейшем использовать это богатство для строительства университетов, для строительства дорог и новой цивилизации. Это была жестокость мобилизационного сталинского проекта. И эти люди построили Норильск, построили этот город, и всем этим завладел Прохоров. Значит, грубо говоря, он является сегодня надсмотрищиком ГУЛАГа. Он является хозяином этих бараков, этих овчарок, и эти деньги не просто не праведные, у Ходорковского тоже деньги не праведные или у Фридмана, но у Прохорова особенные деньги. Это деньги абсолютно кровавые. И когда он нам предлагает ренессанс русский, я слышу, как ворочаются кости узников и мучеников ГУЛАГа.

С. МИНАЕВ: Александр Андреевич, по поводу узников и мучеников. Вы отслеживали историю расстрела двух обвиненных в теракте в Белоруссии?

А. ПРОХАНОВ: Я не отслеживал, но знаю по СМИ. Но я глубоко не внимал.

С. МИНАЕВ: Ваше отношение к смерной казни и вообще к этой истории?

А. ПРОХАНОВ: Если я против узилищ, то, конечно, я против смертной казни, как писатель, как художник я не могу трепетать от радости при виде убитых, окровавленных людей, молодых или не молодых. Но исходя из логики президента, не из моей логики, из логики Лукашенко, я понимаю его решение. Или, вернее, не он же вынес смертный приговор. Он не помиловал их.

С. МИНАЕВ: Он не помиловал их. Более того, он сказал, что каждый раз, когда ему на стол ложится бумага о помиловании, у него, не точная цитата, но точная по смыслу, у него тяжелеет сердце, он понимает, что если он сейчас примет неверное решение, ведь это человеческая судьба. Он вот так все это излагал на камеру, но за всю историю он не подписал ни одного помилования.

А. ПРОХАНОВ: Нет, он подписывал помилования, но речь ведь не идет о расстрелах. В Белоруссии же не грохочут постоянно пулеметы.

С. МИНАЕВ: Не грохочут. Почему так поспешно все было сделано?

А. ПРОХАНОВ: Вот Александр Григорьевич /Лукашенко/ избрался в президенты, я был на этих выборах наблюдателем, это были с точки зрения Белоруссии одни из самых свободных выборов.

С. МИНАЕВ: Что значит “ с точки зрения Белоруссии”?

А. ПРОХАНОВ: Это была авторитарная страна, это была жесткая авторитарная власть, оппозиция была в мешке, ее не выпускали, во многом ее демонизировали, и вдруг Лукашенко решил провести более менее либеральные выборы. То есть вся оппозиция получила доступ к урнам, были партии, эти партии смотрели сквозь глаза, как они спонсируются из-за границы, из Польши или из Германии, они пошли на выборы, то есть им дали возможность легально существовать. Хорошо это или плохо - не мне судить. И они прошли на эти выборы. И они в первую ночь после выборов чудовищный погром, это была оранжевая революция, которая должна была произойти, но она захлебнулась чудом, просто там не было крови, сработал ОМОН и, видимо, оперативное руководство. Но ведь они штурмовали по существу государственное учреждение, они врывались в эти государственные структуры, они хотели этой крови. И после этого, это был шок, шок для президента, шок для страны, шок для государства в целом, и после этого произошли теракты. То есть захлебнулась оранжевая революция, захлебнулся вот такой классический процесс и, по-видимому, я думаю, оппозиция перешла к террору. Это был террористический акт, это была нечаевщина, это были акции, направленные на дестабилизацию мирной, тихой Белоруссии.

С. МИНАЕВ: Александр Андреевич, я читал материалы по этому делу и я так и не понял мотивации этих парней. Они сказали, что они и раньше взрывали, им нравтся взрывы, они несли какую-то околесицу, у них не было идеологии.

А. ПРОХАНОВ: Мотивация может быть любой, важно преступление.

С. МИНАЕВ: Но ведь как поспешно они были расстреляны, а потом все улики уничтожены как будто он заметал следы.

А. ПРОХАНОВ: Лукашенко сказал, что в расследовании участвовал “Моссад” и ФСБ. Так что все следы не могли быть уничтожены.

С. МИНАЕВ: Моссад участвовал? То есть он привлекал израильские спецслужбы?

А. ПРОХАНОВ: Он привлекал российские спецслужбы, израильские и Интерпол. То есть процесс и следственные дела были открыты. В них участвовали иностранцы, причем не самые близкие друзья для Лукашенко. И то, что он совершил, исходя из его представлений о судьбе страны, об угрозах, которые надвигаются, он поступил логично. Но я не президент, для меня видеть убитых и окровавленных людей ужасно.

С. МИНАЕВ: А вы в Белоруссии часто бываете?

А. ПРОХАНОВ: Часто бываю.

С. МИНАЕВ: Вам нравится там?

А. ПРОХАНОВ: Да. Мне нравится Белоруссия, мне нравится Лукашенко, я его считаю самым крупным политическим деятелем Европы современной. Среди этих пигмеев, таких как там Саркозявка, как я его называю, Лукашенко видится просто как гигант.

С. МИНАЕВ: Почему вы так считаете? То, что он, лавируя между Западом и Россией все-таки удерживает страну?

А. ПРОХАНОВ: И это тоже. Он такой патерналистский лидер, он отец, он отец страны. Это тип такого вождя, который мне импонирует. Он сохранил страну, он сохранил крестьянство, он сохранил тяжелую индустрию, он не дал разгуляться этому мерзкому олигархизму, страна не знает этой открытой порнографии, он сберег нацию. По сущесву, я думаю, может быть Беларусь и ее чиновничество даже является кажровым резервом для России.

С. МИНАЕВ: А если произойдет слияние и Лукашенко будет лидером объединенного государства Белоруссии и России?

А. ПРОХАНОВ: Не думаю.

С. МИНАЕВ: Гипотетически вам бы нравился такой исход?

А. ПРОХАНОВ: Конечно, мне бы он нравится, особенно, если Россию постигнет хаос. Если Россия ввергнется в хаос, если начнет распадаться, если сюда придет груда каких-то мерзавцев, если лидеры Болотной площади захватят Кремль и устроят там грызню, как они делали это на трибуне, я бы не желал другого лидера, кроме как Лукашенко.

С. МИНАЕВ: Дайте скайп еще, пожалуйста. Денис, ты в прямом эфире.

ДЕНИС: Здравствуйте, Александр Андреевич, Сергей, добрый вечер. Александр Андреевич, у меня к вам два вопроса. Первый хочу задать по поводу нахождения американских войск в Афганистане. Как вы на это смотрите и к чему все это приведет? И второй вопрос касательно оранжевой революции, Ульяновска и НАТО, есть ли какая-то взаимосвзязь между этими событиями. Вашу точку зрения хотелось бы услышать.

А. ПРОХАНОВ: Я был в Афганистане то ли 15, то 17 раз. По существу я прошел вместе с войсками нашими весь Афганистан, начиная от самого начала, января 1980 года вплоть до вывода войск и даже после этого. Я встречался с Наджибулой за месяц до его казни, до его смерти. Я знаю афганскую войну как может знать ее писатель, а не как командующий 40-ой армией. И я думаю, что уход советской армии из Афганистана был трагической ошибкой. С уходом советской армии из Афганистана начался процесс разрушения СССР, откат русских с востока, куда они двигались на протяжении нескольких столетий и последующие две Чечни - это результат нашего ухода из Афганистана.

С. МИНАЕВ: То есть вы считаете, что если бы цинки из Афганистана не переставали приходить, то не было бы цинков из Чечни?

А. ПРОХАНОВ: Я считаю, что если бы цинки из Афганистана, а там же на цинке Афганистана работала вся цинковая промышленность России, вы же понимаете, Советский Союз только и работал, чтобы цинки...Я думаю, что если бы не было этих цинков, то не было бы вот этих вот миллиона русских, которые исчезают каждый год.

С. МИНАЕВ: От героина.

А. ПРОХАНОВ: Нет, они просто не рождаются. Или от героина, или от убийств, или от того, что правят такие люди как Кудрин, например, лишая русские семьи копейки для проживания. Поэтому повторяю, уход из Афганистана послужил дикому откату России из этих мест и распаду исторической России. Это первое. Второе: либералы говорили, что русский контингент, который вошел в Афганистан - это палачи, мальчики в гробах цинковых, значит, пушечное мясо. Я был демонизирован как певец афганской войны. И туда пришли амерканцы, сразу после нас. И ни один либерал не пикнул.

С. МИНАЕВ: Александр Андреевич, это же не наши солдаты там гибнут, а американские, что нам пикать? С другой-то стороны,

А. ПРОХАНОВ: Афганистан - это такое место, куда обязательно все стремятся: американцы, русские, китайцы, англичане. Это зона жизненно важных интересов, это такой камень замковый, если он выпадает, то разрушается большая геополитика. А когда разрушается большая геополитика, как геополитика Советского союза, то этого цинка не хватит, этот цинк надо будет со всех континетов свозить, это гигантская катастрофа, в которой гибнет не мальчик, а гибнут целые поколения. Поэтому сегодня в Афганистане американцы скорее всего проиграют. Я думаю, что режим Карзая обречен, его, видимо, грохнут так же как грохнули его брата, я думаю, что талибы победят. Я надеюсь и, может быть, даже уверен, что талибы не пойдут на север, в Таджикистан или в Казахстан. Они установят порядок религиозно-военный в Афганистане, они прикроют наркотраффик, они уничтожат наркоплантации. Они это сделали, когда победили на краткое время. И будущее Афганистана - это религиозное мусульманское сунитское государство.

С. МИНАЕВ: Послушайте, здесь была упомянута база в Ульяновске. После всех этих деклараций, после жесточайшего обсуждения новой системы ПРО, после жесточайшей полемики в российской прессе вокруг расширения НАТО, после оранжевой угрозы в марте вдруг - раз, и НАТОвская база в Ульяновске. Вот что вы об этом думаете?

А. ПРОХАНОВ: Я думаю, что это гадость. Это гадость, знаете, какого рода? Я даже не рассматриваю вот это тайное медленное вползание России в НАТО, потому что, с одной стороны, сначала дали дорогу по воздуху, потом поперли “геркулесы” американские без досмотра, потом создали нашу армию сердюковскую по американскому образцу, стали закупать НАТОвское снаряжение, снайперские винтовки в Австрии, мистрали во Франции. Теперь устроили перевалочный пункт, который, конечно же, не база. А что же это такое, если не база?

С. МИНАЕВ: Как говорится, это перевалочный пункт.

А. ПРОХАНОВ: Это больше, чем база.

С. МИНАЕВ: Я недавно с коллегой разговаривал. Преставляешь, говорю, если бы товарищу Суслову в 83-ем году документ из будущего лег. У него бы инфаркт преждевременный случился.

А. ПРОХАНОВ: А если бы китайцам лег такой документ? Кстати, китацы восприняли это чрезвычайно нервно. Они считают, что это вползание России в НАТОвский блок, и Китаю в будущем соперничестве с НАТО и со Штатами приходится учитывать НАТОвскую угрозу, которая веет со стороны России.

С. МИНАЕВ: А зачем же мы это сделали?

А. ПРОХАНОВ: А я думаю, что это сделали великие стратеги. Ведь надо же было получиь поздравление Обамы с победой на выборах. Путин не свободный политик, Путин не товарищ Сталин.

С. МИНАЕВ: То есть это тот самый пресловутый торг: мы даем вам Сирию и базу, а вы нам неподдержку наших митингующих?

А. ПРОХАНОВ: Да, но митингующий ладно, я думаю, что там есть более серьезные мотивации. Ну, словом, этот компромисс отвратителен, потому что это удар по этим кодам национального самосознания.

С. МИНАЕВ: То есть сама-то база с точки зрения военной, может быть, и “пшик”, но с точки зрения идеологической, мне кажется, что это совершенно неправильно.

А. ПРОХАНОВ: Это ужасная, это омерзительная акция, которая ставит крест на многих обещаниях.

С. МИНАЕВ: И вместе с тем мы продолжаем говорить о переменах, что все должно поменяться. Первые перемены, с одной стороны, то реформы в политике, а с другой стороны это база в Ульяновске.

А. ПРОХАНОВ: Ну мы же не дебилы, у нас тоже много есть аспектных представлений, мы знаем компромиссы, мы знаем неизбежность компромиссов...

С. МИНАЕВ: Я пытаюсь понять, какого рода должен быть компромисс, чтобы поменять что-то на базу в России. Я не могу себе представить российские логистистические базы в Америке.

А. ПРОХАНОВ: Я думаю, что этот компромисс связан с выигрышем времени. Я верю, а может быть, я не верю, почти убежден, что мы не сдадим Сирию как сдали Ливию, потому что сдача Сирии повлечет гигантскую геополитическую катастрофу для России.

С. МИНАЕВ: Сдадим еще как.

А. ПРОХАНОВ: Если сдадим Сирию - сдадим и Сибирь. Если сдадим Сибирь, то и Урал сдадим.

С. МИНАЕВ: А как можно не сдать Сирию? Направить туда Черноморский флот? Или десантировать туда войсковые подразделения?

А. ПРОХАНОВ: А почему? Я считаю, что сирийская армия в состоянии подавить мятеж. Конечно, если туда пойдут авианосцы и на Сирию сбросят ядерную бомбу, будет трудно сопротивляться.

С. МИНАЕВ: В Ливию никто ядерных бомб не бросал, просто пришли западные войска. Вот в этот момент заходят в Сирию, нам своих посылать туда?

А. ПРОХАНОВ: Западные войска в Сирию никогда не придут по одной простой причине. Ливию бомбили самолеты, туда НАТОвские войска пришли только для того, чтобы убить Каддафи. Это вот к вопросу о том, что террористов нельзя убивать, их нужно брать живыми. Это вся лицемерная либеральная пропаганда, надо брать живыми. Каддафи убили и не довели до суда. Его громили самолеты, носители подходили на дальние дистанции, не доступные для ПВО, и сбрасывали томагавки, громили центр. Так было в Югославии в Багдаде. У Сирии, я думаю, во всяком случае около 50 зенитно-ракетных комплексов “Панцирь”, которые способны воевать в условиях бесконтактной войны. “Панцири”, которые делают в Туле в русской. И я думаю, что поставки оружия будут продолжаться. И рядом ведь с Сирией такая маленькая и незаметная страна как Иран, а рядом с Ираном такая ничтожная, невидимая на карте страна как Китай, поэтому с Сирией довольно трудно будет действовать военным способом. Сирию будут разлагать. Ее будут постоянно тиранить постоянной инфильтрацией боевиков. Ну а с этим армия будет бороться.

С. МИНАЕВ: Знаете, Александр Андреевич, мы как цивилизация за последние 10 лет перестреляли и перевешали деспотов и тиранов, чем за прошедшие 100, да? Каддафи пал, Хуссейн пал, убили Бен Ладена, а мир все как-то лучше не становится и не становится. Вот парадокс.

А. ПРОХАНОВ: Потому что этих тиранов вешают амриканцы. дали бы нам кого-нибудь повесить, я бы нашел, на кого накинуть петлю. Хотя я художник, я против смертной казни.

С. МИНАЕВ: Таких тиранов для нас, боюсь, что нет. Дайте последний скайп, и потом вопрос с балкона. Сергей, ты в прямом эфире.

СЕРГЕЙ: Здравствуйте. У меня такой вопрос. Последние выборы прошли под лозунгами “Восстановим производство”, “Поднимим Россию”, как обычно. Вопрос следующий: сейчас уже практически завершились две сделки по покупке концерном Renault и Nissan нашего АвтоВАЗа, контрольного пакета, и также концерт “Даймлер” хочт купить контрольный пакет “КАМАЗа”. Как вы к этому относитесь и насколько это соответствует вот этой постановке задачи, что там были враги, а мы поднимим Россию.

А. ПРОХАНОВ: Я давно не был в АвтоВАЗе, только в советское время был. И сейчас в последнее время езжу по оборонным заводам, по заводам, которые производят оружие, супер оружие, то есть оружие, которое имеет цивилизационное значение. Потому что создать такое оружие - значи реализовать гигантские потенциалы цивилизации, а данном случае советской, ну, сейчас уже и русской. И я знаю, что восстановление, развитие и модернизацию ВПК будет потрачено 23 триллиона рублей. Это гигантская сумма. Она пошла. Я видел завод в Рыбинске, где производят двигатели для истребителей пятого поколения. Это потрясающие заводы. Там закуплены станки, которых даже нет в развитых странах, потому что это последнее поколение станков, которое выпускают японцы, итальянцы, французы. Станки, действующие на других физических принципах, нежели наши токарные, револьверные, фрезерные станки. Поэтому модернизация началась. Что касается этой закупки, мне кажется, в этом нет ничего страшного. Завтра еду в Калугу, где великий губернатор калужский Артамонов создает технопарки и сажает на них заводы - производство той же Франции, Германии, Японии. В свое время, Сталин, начиная модернизацию, закупал целые заводы. Он закупал заводы, закупал инженеров, лицензии, и он насадил эту...Нужно было быстро создать оборону перед началом войны. Он закупил эту западную цивилизацию и через несколько лет эти заводы чужие оказались способными производить наши машины, в том случае боевые машины: самолеты, танки, артиллерию. Поэтому, закупка на Западе этих массивов и перевод их сюда не вреден, если речь идет не о мистралях и не о штурмовиках. И АвтоВАЗ, если он будет обновлен Renault, он будет цивилизован, и вокруг АвтоВАЗа или КАМАза будет меньше наркоманов, бездельников и проходимцев. Потому что эти западные заводы, которые я видел в той же Калужской области, они исключают взятки, они исключают коррупцию, они исключают пьянство в производстве.

С. МИНАЕВ: Хотелось бы в это верить. Я не знаю ни одного завода в России, который исключает коррупцию.

А. ПРОХАНОВ: Поехали завтра со мной в Калугу, я покажу завод Wolkswagen, где это абсолютно исключено.

С. МИНАЕВ: Хорошо. Я поверю на слово. Перед тем, как я задам Александру Андреевичу финальный вопрос передачи, который наши зрители с балкона передали, я хочу подвести итоги нашего конкурса. Чуть о деньгах, Александр Андреевич, простите меня, это для нас очень важно. Мы с агенством OneTwoTrip, которое продает авиабилеты, провели конкурс фотографий, мы выбрали самую дурацкую. Мы сейчас вам ее покажем на экране. Победителем стала Маша Липатникова. Маша на скайпе у нас? Маш, ты на скайпе?

МАРИЯ: да, на скайпе.

С. МИНАЕВ: Маш, в общем, мы выбрали твою фотографию, она нам показалась наиболее дурацкой. И скажи, где ты ее сделала? В Копенгагене?

МАРИЯ: Да, в Копенгагене.

С. МИНАЕВ: Значит, OneTwoTrip начислит сегодня тебе на карту бонусные баллы на полеты на сумму 20 тысяч рублей. Мы тебя, Машенька, поздравляем.

МАРИЯ: Спасибо большое!

С. МИНАЕВ: Спасибо тогда OneTwoTrip скажи, потому что мы здесь только провайдер духовности.

МАРИЯ: Спасибо OneTwoTrip и вам тоже спасибо!

С. МИНАЕВ: Спасибо, Машенька. Мы конкурс, тем не менее, продолжаем и на следующей неделе ждем новых фотографий. Александр Андреевич, вопрос с балкона. “Александр Андреевич, какие запрещенные вещества вы принимали и принимали ли вообще?” Имеются ввиду наркотические вещества.

А. ПРОХАНОВ: Да, я очень часто вдыхал кадильный дым в церквах, а это такое восхитительное, пьянящее вещество, запах ладана, смолы, который возносит рассудок в небеса и раскрывает сознание до безграничных пространств.

С. МИНАЕВ: Никаких, то есть ни марихуаны, ничего? Никогда в жизни?

А. ПРОХАНОВ: Ну зачем? Я в состоянии постоянного наркотического опьянения, вы же видите. От рождения.

С. МИНАЕВ: Это в крови. Бытует мнение, что у вас вместо крови напалм.

А. ПРОХАНОВ: Гексоген.

С. МИНАЕВ: Гексоген. Что Вася Обломов говорит? У нас тут сообщение срочное в эфир. Вася Обломов, музыкант, пишет, что он застрял в Сибири, микроавтобус не заводится, помощь не приходит, никто не останавливается. А сам где находится в этот момент? В общем, Вася Обломов приехал на концерт в Сибири и застрял.

А. ПРОХАНОВ: Может, он застрял в баре сибирском?

С. МИНАЕВ: Место называется Полысаево. если нас кто-то смотрит из округи, там есть микроавтобус, который не заводится, в немсидит Вася Обломов с группой. Помогите ему, пожалуйста, мы сейчас через все наши твиттеры эту информацию ретранслируем. Александр Андреевич, я счастлив быть вашим современником.

А. ПРОХАНОВ: Мне очень лестно жить в вашу эпоху.

С. МИНАЕВ: Спасибо, что к нам пришли. Александр Андреевич Проханов был нашим сегодняшним гостем под изумленные взгляды 53 тысяч зрителей. Спасибо вам. В следующий раз МинаевLive выйдет через неделю, то есть вторник-четверг следующие мы пропускаем, у нас будут технические работы. Спасибо вам большое, смотрите нас.